Одной из ключевых тем в исследовании оказалось то, как семьи организуют уход за пожилыми родственниками, когда те становятся несамостоятельными и требуют всесторонней поддержки. Именно тогда все обратили внимание на синдром «сэндвич-поколения».

— Елена, что это за синдром, если говорить простым и понятным языком?

— Когда мы занимались полевым исследованием, то получали много информации с мест о том, что на женщин среднего возраста ложится первичная забота и уход за более старшим поколением в семьях. При этом у ухаживающих женщин, как правило, есть дети, которые требуют внимания, к тому же эти женщины работают, и их зарплата – существенная часть финансового благополучия семьи. И эти вот женщины 45–65 лет оказываются в ситуации сэндвича – зажатыми с двух сторон. С одной стороны – младшее поколение, требующее заботы, с другой – нуждающиеся в уходе старики, которых не бросишь.

— Но ведь этот термин – sandwich generation – известен не только у нас. Или мы, как всегда, особенные?

— В социологической литературе эта проблема активно обсуждается и анализируется с конца прошлого века. Но всегда есть специфика страны, связанная с социальной политикой, традициями, культурными идеалами. Так вот, у нас, когда мы беседовали с женщинами, представительницами этого самого sandwich generation – российского, то рефреном у всех было: «Я сейчас в такой поре, но что же тут поделаешь, это мой долг». То есть они воспринимали эту ситуацию как абсолютную судьбу, не подлежащую сомнениям и  резкому реформированию норму, хотя говорили о тяжести своего положения. В этом ощущалась какая-то обреченность. И при этом они с огромным чувством признательности говорили нам, что очень рады быть услышанными, рады, что проблема озвучена, они с благодарностью отзывались на повестку нашего исследования, что бывает далеко не всегда. И сам разговор строился как процесс осознания своего положения, начала размышлений, что можно сделать лучше, сетований о том, что толком этой проблемой никто не занимается, это неинтересно для публики и власти и т.д. Никто не отрицал, что это долг пред старшим поколением, но все говорили, что надо попытаться улучшить ситуацию.

И я для себя приняла решение, что этот вопрос надо озвучивать, о проблеме надо говорить с журналистами, а не только обрабатывать наши интервью и обсуждать исследование в академической среде.

—  За прошедшее с 2011 года время вы какие-то подвижки видите?

— Вообще-то рыночные услуги в сфере ухода и заботы в отношении пожилых людей активно развиваются с середины девяностых, точно такая же ситуация с нянями. Это называется «коммерциализация заботы». Но этот сегмент доступен не всем – дорого. К тому же далеко не каждая семья может принять в дом круглосуточную сиделку – некуда. Кроме того, тренд коммерциализации заботы сталкивается с традиционным недоверием к чужаку в доме. И это недоверие небезосновательное.

Но люди, даже если не обращаются в специализированные агентства, выход находят. В любой больнице вам подскажут, где найти сиделку, дадут рекомендации. Благодаря соцсетям эту проблему также можно решить. Нередко прибегают к помощи друзей и знакомых, за вознаграждение, разумеется. Что касается государственной помощи, то в Петербурге, как вы знаете, законодательно создан институт сиделок, но это тоже стоит денег и это не круглосуточно. Комплексные центры социального обслуживания населения помогают пожилым, разгружая таким образом семью. Но как только человек становится беспомощным и нуждается в уходе, а не в организации досуга, то проблема снова заостряется. К тому же соцработники, обслуживающие пожилых на дому, – это, как правило, те же женщины, представительницы «сэндвич-поколения», которые за не очень большую зарплату работают в социальной сфере.

Есть еще очень перспективное направление в нашем контексте. Это «мигрант в доме». Украинки, молдаванки, узбечки и таджички, а также жительницы депрессивных городков и сел российской глубинки уже давно выполняют работу сиделок, ухаживают за пожилыми в наших крупных городах. Но далеко не каждая семья по финансовым соображениям и по соображениям безопасности может принять в дом такую сиделку.

У нас до сих пор еще очень низкое качество государственных услуг и сервисов для пожилых. И родственники не стремятся, даже если есть такая возможность, отдать пожилого человека в стандартный дом престарелых. Да и у нас принято, чтобы пожилой человек жил в семье. Но когда наступает время ухаживать, семья оказывается перед тяжелой задачей.

— А социальные службы могут отказать в помощи, сказав: «Вы же родственник, вот и сидите, бросьте работу и ухаживайте, или устройтесь куда-нибудь полы помыть».

-Увы, это так. Или надо вступить в переписку с государством, чтобы убедить его, что вы в данное время не можете посвятить всего себя уходу. И хотя ваш пожилой родственник и не одинок, вы все равно просите поддержки. Многие на это не идут, считая предательством, отказом от долга.

— Как влияет на человека то, что он оказался в положении «сэндвича», иногда на годы?

— Это непростая ситуация, когда женщина – а это в подавляющем большинстве женщины – оказывается длительное время под этим прессом.  Нередко пожилого человека нельзя оставить 24 часа в сутки. И длиться это может годами. Начинаются депрессии, проблемы в семье, топофобия, когда собственного дома боишься. А когда история завершается и пожилой человек уходит, женщина, ухаживавшая за ним, – просто выжатый лимон, и отношения в семье могут быть подорваны очень серьезно и нередко необратимо.

У нас на государственном уровне уже понимают, что поддерживать материнство надо специальными программами, выделять деньги из бюджета и т.д. А уход за пожилым – не менее трудное дело, но он до сих пор фактически остается частным делом семьи. Хотя во многих странах на это выделяются средства, и семья может или потратить их сама, или передать тому, кто будет осуществлять уход и заботу.

— Просто у нас получается, что все разговоры о «почетной старости» – миф, лучше было бы, чтобы старики все побыстрее поумирали? И пожилые у нас – «отработанный ресурс»?

— К сожалению, у нас средства вкладывают в то, что продуктивно, в тех, кто вырастет и в будущем сможет работать и рожать.

Беседовала Галина Артеменко, победитель XXI конкурса журналистов «Золотое перо» в номинации «За вклад в освещение проблем защиты прав и свобод человека»